Е. В. Толстой - 8 февраля 1856. Петербург
Если бы мои предположения насчет Записок охотника, высказанные в
последнем письме (уж не помню, от которого числа и месяца),
оказались неосновательными, то есть что книга не потеряна, не
подарена и не обращена Вами окончательно в свою собственность,
то не можете ли Вы, прекрасная Елизавета Васильевна, прислать ее
ко мне (всё по тому же адресу)? Теперь нигде нельзя достать ее,
даже за большие деньги: на днях сам автор хлопотал об этом, по
просьбе жены одного министра, но без успеха. Я дал надежду
помочь горю, а сам возлагаю упования на Вашу внимательность,
аккуратность и поспешность во всех случаях, где дело идет об
исполнении желаний Ваших хороших знакомых. Не знаю только,
относите ли Вы меня к числу хороших?
Здесь всё обстоит благополучно, все здоровы и Вам не кланяются,
вероятно, потому, что не знают о моем намерении писать. К
молчанию Вашему притерпелись, только Старушка исподтишка, с
язвительной кротостью, ропщет по временам, что писать - писала к
Вам, а ответа не удостоена. Я утешаю ее тем, что письмо ее,
вероятно, пошло прежде в Киев, а потом уже воротится в
Звенигород. Да Евгения Петровна сокрушается изредка, что Варвара
Александровна прекратила с ней совсем переписку.
Вся известная Вам компания бывает нередко в театре да друг у
друга. На днях обедали все у Бороздны, по случаю именин дочери,
сегодня едут к Штакеншн<ейдерам> на домашний спектакль,
послезавтра к гр<афу> Толстому и т. д. Между домами Теплякова и
Азаревича разыгрывается какая-то мрачная драма, но без любви:
поводом к событию послужило стремление Теплякова задать бал в
среду, когда бывают вечера и у Азар<евича>, и переманить оттуда
к себе какую-то княгиню и какого-то барона. Вчера Старушка,
знающая в подробности весь ход дела и действующая в нем в
качестве примирительницы, но без успеха, рассказывала мне ряд
сцен, одна другой страшнее: отличались все молодые, с одной
стороны, дочери Тепл<якова>, с другой - Катя М., причем младшая
Тепл<якова> обнаружила талант Рашели, ее огненный взгляд,
электрическую речь и трагическую худощавость. Образовались на
Шестилавочной улице партия Монтекки, у Владимирской (помните
мирную Владимирскую и добрый, прекрасный угол?) Капулетти. Вот
какие потрясающие события волнуют наш мирный круг!
Подумывают о дачах, намереваясь разъехаться на лето - кто куда.
Я, может быть, с Стариком и Старушкой поселюсь гденибудь в
окрестностях, если только новая моя должность, на которую я,
несомненно, поступлю недели через две, позволит мне удалиться из
центра города.
Прощайте, поклонитесь от меня почтительно Вашей маменьке, а если
Вы всё еще у Вашей тетушки, то и ей, с миленькой кузиной, и не
забудьте искренно преданного Вам
Гончарова.
8 февраля, 1856.
|
